150 лет – Некрасов Н.А. «Русские женщины»
Пленительные образы! Едва ли
В истории какой-нибудь страны
Вы что-нибудь прекраснее встречали.
Их имена забыться не должны.
Николай Некрасов
Сегодня мы с вами поведем разговор не о тех, кто вышел на Сенатскую площадь в декабре 1825 года и кто по большой Владимирской дороге шел, закованный в цепи под конвоем солдат, а о тех прекрасных женщинах, которые бросили все: блеск столицы, роскошь, свои успехи в свете и последовали за мужьями на каторгу. Николай Алексеевич Некрасов назвал их декабристками.
К моменту восстания в Петербурге были женаты 23 декабриста. В ссылку за своими мужьями последовали 11 жен и еще 7 женщин: матерей и сестер ссыльных революционеров. Желающих переехать было больше, но кто-то не сумел добиться разрешения властей (а уехать тайком не получилось бы: попробуйте преодолеть 5 тысяч километров на лошадях и устроить так, чтобы за несколько месяцев никто не заметил их отсутствия!), а кто-то не мог бросить детей на произвол судьбы. Наконец, декабристы в большинстве своём были людьми молодыми, а рано жениться в Российской империи было не принято: это девушкам полагалось идти под венец уже лет в 16—18, а молодые люди преспокойно «тянули» с этим делом до тридцати. Так что приезжать ко многим декабристам было просто некому. Жёны, сёстры и матери, перебиравшиеся поближе к осуждённым, должны были остаться с ними на всю жизнь (в те годы никто, конечно, не знал, что в 1855 году декабристов помилуют, но даже если бы и знали, это мало что изменило: провести тридцать лет в суровом незнакомом краю — не шутка). Среди них были Мария Волконская и Екатерина Трубецкая. Самой младшей была М. Волконская, на момент отъезда ей было 20 лет. Первоначальное заглавие произведения – «Декабристки». Уже в корректуре поэт переправил его, видимо, для того, чтобы подчеркнуть, что героические черты свойственны характеру русской женщины. Некрасов открывает в лучших женщинах дворянского круга те же качества национального характера, какие он нашел в женщинах-крестьянках поэм «Коробейники» и «Мороз, Красный нос». Душевная щедрость, чувство долга и верность сближают некрасовских княгинь и крестьянок в единое понятие «русские женщины».
Произведение состоит из двух самостоятельных частей. Первой за своим мужем в Сибирь поехала Екатерина Ивановна Трубецкая. Ей посвящена первая часть поэмы «Русские женщины». В 1872 г. Николай Алексеевич написал вторую часть «Русских женщин» – поэму «Княгиня М. Н. Волконская», которая построена как семейные воспоминания, рассказ бабушки, обращенной к внукам (подзаголовок – «Бабушкины записки»). Из дневника М. Волконской: “Жена, следуя за своим мужем, сделается естественно причастной его судьбе и будет уже признаваема не иначе, как женою ссыльного-каторжного, даже и начальство не в состоянии будет защитить ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого неразвитого, презрительного класса». Одна из самых трогательных сцен – свидание Волконской с мужем в руднике.
«Я только теперь, в руднике роковом,
Услышав ужасные звуки,
Увидев оковы на муже моем,
Вполне поняла его муки,
И силу его… и готовность страдать!
Невольно пред ним я склонила
Колени, — и прежде чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила!..»
«Княгиня М. Н. Волконская» опубликована в № 1 «Отечественных записок» за 1873 г.
По идейному замыслу самого Некрасова ключевой фигурой должна была стать и Александра Муравьева, умершая в Сибири. Но этот замысел так и не был осуществлен. …Под свист и завывание метели мчится возок, уносящий в Сибирь 20-летнюю Муравьеву. Из Сибири она пишет отцу: “Одна маленькая комната, сырая и темная, и такая холодная, что мы все мерзнем в теплых сапогах, и в ватных капорах, и колпаках…”. В Чите у Муравьевых родилась девочка, и она была единственной их отрадой. Осенью 1832 года Александрина Григорьевна простудилась и вскоре умерла, ей было 28 лет.
Сегодня трудно представить себе, чем была Сибирь в те времена: “дно мешка”, “конец света”, “за тридевять земель”. Леденящий душу ужас перед сибирскими каторжниками – убийцами и ворами.
Эти хрупкие на вид женщины как могли, облегчали положение мужчин. Готовили на всех еду, стирали, обшивали. Они первыми стали на здешних землях сеять просо, ячмень, гречиху, табак, сажать помидоры и даже вишневые деревья. Но самое главное – писали письма на родину, так как самим декабристам это было строжайше запрещено. И жили они вместе с мужьями в казематах. “Каземат нас соединил вместе, – вспоминал Бестужев,– дал нам опору друг в друге и, наконец, через наших ангелов – спасителей, дам, соединил нас тем миром, от которого навсегда мы были оторваны политической смертью, соединил нас с родными, дал нам охоту жить…” Боярыни и княгини, сложившие свой сан, титул, но унесшие с собой силу женской души и великой красоты, закалившиеся в огне и в дыму грубой работы. Они для своих мужей были той звездой, самой заветной, самой прекрасной, лучами которой была озарена их каторжная жизнь.
(По материалам Интернета)